Стишки
Порошки, пирожки, полпирожки и самые обычные стихи
Здесь собраны стишки, которые я когда-либо сочиняла по поводу и без. Они были написаны в разное время, для работы, для души, просто так. Одно стихотворение даже было написано ради пятёрки по английскому. Но большей частью это пирожки, порошки и полпирожки.
Немного теории
«Пирожки» — четверостишия, написанные четырёхстопным ямбом, строчными буквами, без знаков препинания, с отсутствием явных рифм, имеющие глубокий смысл, чаще всего саркастический.
«Порошки» — разновидность стишков-«пирожков»; четверостишия, написанные усечённым четырёхстопным ямбом без использования знаков препинания и заглавных букв, в которых короткая четвёртая строка рифмуется со второй и, как правило, является неожиданной развязкой сюжета стишка.
«Полпирожки» — ещё ода разновидность «пирожков»; двустишия без рифмы, составленные по тому же принципу, что и «пирожки», в силу уменьшенной длины имеют более концентрированный смысл.
«Пирожки» — четверостишия, написанные четырёхстопным ямбом, строчными буквами, без знаков препинания, с отсутствием явных рифм, имеющие глубокий смысл, чаще всего саркастический.
«Порошки» — разновидность стишков-«пирожков»; четверостишия, написанные усечённым четырёхстопным ямбом без использования знаков препинания и заглавных букв, в которых короткая четвёртая строка рифмуется со второй и, как правило, является неожиданной развязкой сюжета стишка.
«Полпирожки» — ещё ода разновидность «пирожков»; двустишия без рифмы, составленные по тому же принципу, что и «пирожки», в силу уменьшенной длины имеют более концентрированный смысл.
Стишки-порошки о детской мебели
Проект для салонов детской мебели «Добрый Дом Kids»
| Стишки-порошки о детской мебели Стишки-порошки о детской мебели — контентный проект для групп «Доброго Дома Kids» в социальных сетях. Стишки в забавной форме знакомят посетителей групп с ассортиментом магазина. Каждый порошок сопровождается тематической картинкой товара из ассортимента магазина и дополняется ссылкой на сайт. |
|
Стишки
Стишки-порошки, пирожки и полпирожки, сочинённые по поводу и без
кукушка сыну кукушонку
чтоб он уж точно был смешон
берёт на сдачу с капюшона
кушон
чтоб он уж точно был смешон
берёт на сдачу с капюшона
кушон
ко всем быть добрым без разбора
ты не особенно спеши
души прекрасные порывы
души
ты не особенно спеши
души прекрасные порывы
души
я к вам пишу чего же боле
что я могу ещё сказать
ещё три лайка два коммента
и спать
что я могу ещё сказать
ещё три лайка два коммента
и спать
ну что же шелдон вы грустите
и не притронулись к вину
вы ждёте пока кто-то скажет
ну-ну
и не притронулись к вину
вы ждёте пока кто-то скажет
ну-ну
она умеет лишь пельмени
на ужин завтрак и обед
и черт меня попутал крикнуть
привет
на ужин завтрак и обед
и черт меня попутал крикнуть
привет
зима крестьянин торжествует
от экономии угля
декабрь сибирь а в ночь чуть ниже
нуля
от экономии угля
декабрь сибирь а в ночь чуть ниже
нуля
детишки лягут спать как только
часы двенадцать раз пробьют
им хорошо они ведь водку
не пьют
часы двенадцать раз пробьют
им хорошо они ведь водку
не пьют
я к вам пишу чего же боле
а впрочем может и чего
я на егэ как звали тёлку
е о
а впрочем может и чего
я на егэ как звали тёлку
е о
Анекдоты в стихах
Короткие анекдоты в виде стишков-пирожков — смешно и поэтично
Онежки
Стишки-полпирожки по роману «Евгений Онегин»
Однажды за перечитыванием «Евгения Онегина» я заметила, что некоторые строки можно не просто разобрать на цитаты, а собрать из них целую коллекцию стишков-полпирожков — двустиший с глубоким смыслом. Нужно лишь убрать знаки препинания и заменить прописные буквы строчными. Смотрите сами:
кто жил и мыслил тот не может
в душе не презирать людей
в душе не презирать людей
о наше северное лето
карикатура южных зим
карикатура южных зим
Поделилась этой мыслью в Фейсбуке, а заодно придумала новую игру: берём одну строчку из «Евгения Онегина», а вторую дописываем сами. В тот вечер мы неплохо поиграли в комментариях. Вот что у меня тогда получилось:
онегин добрый мой приятель
хотя конечно чаще злой
хотя конечно чаще злой
но вы к моей несчастной доле
полтинничек добавьте хоть
полтинничек добавьте хоть
меж ими всё рождало споры
хоть в тридцать уж пора б детей
хоть в тридцать уж пора б детей
татьяна милая татьяна
ну кто ж вас пятую просил
ну кто ж вас пятую просил
ей рано нравились романы
хотя кого щас удивишь
хотя кого щас удивишь
итак она звалась татьяной
хотя по паспорту андрей
хотя по паспорту андрей
я знал красавиц недоступных
а вот они меня едва ль
а вот они меня едва ль
в красавиц он уж не влюблялся
так шутка ль восемьдесят семь
так шутка ль восемьдесят семь
в тот год осенняя погода
вдруг перепутала сезон
вдруг перепутала сезон
она по-русски плохо знала
твердила звонит и торты
твердила звонит и торты
Стихи
Это вам не шуточки
В школе на уроках литературы нам иногда задавали писать стихи. Однажды, к примеру, мы перекладывали на рифмы сказку «Репка». Это было увлекательнейшее занятие и забавнейшее чтиво. Я, может быть, как-нибудь найду это своё стихотворение.
А пока нашла только хулиганский «Пророк», прошу прощения у всех поклонников Александра Сергеевича Пушкина.
А пока нашла только хулиганский «Пророк», прошу прощения у всех поклонников Александра Сергеевича Пушкина.
Духовной жаждою томим,
Хочу спастись я от забвенья.
Прошу тебя, о серафим,
Модернизировать уменья.
Мне жало боле не сгодится,
Им разве только отравиться.
Ведь хоть ты виждь, а хоть и внемли,
И волей будь исполнен тож,
Но обходя моря и земли,
Сердца глаголом не зажжёшь.
Людское ухо ныне дремлет.
И, где я только ни бывал, —
Народ глаголу уж не внемлет,
Народ, поди ж ты, визуал.
Картинка ярче и сочней —
Народ охотней верит ей.
Десниц кровавых грозный вид
Людей скорее вдохновит.
Они теперь, хрустя поп-корном,
Забравшись в тёплую кровать,
Предпочитают засыпать
Под ужас, боевик иль порно.
О, шестикрылый серафим!
Когда бы мог я сделать фильм,
Как ты мне грудь мечом рассёк,
И сердце вырвал, и горящий
Туда водвинул уголёк,
Успех бы ждал нас настоящий.
Мы б в этом фильме отразили
И горний ангелов полёт,
И гад морских подводный ход,
И неба дрожь бы не забыли.
И вот тогда бы я зажёг!
Я точно знаю: я бы смог.
Хочу спастись я от забвенья.
Прошу тебя, о серафим,
Модернизировать уменья.
Мне жало боле не сгодится,
Им разве только отравиться.
Ведь хоть ты виждь, а хоть и внемли,
И волей будь исполнен тож,
Но обходя моря и земли,
Сердца глаголом не зажжёшь.
Людское ухо ныне дремлет.
И, где я только ни бывал, —
Народ глаголу уж не внемлет,
Народ, поди ж ты, визуал.
Картинка ярче и сочней —
Народ охотней верит ей.
Десниц кровавых грозный вид
Людей скорее вдохновит.
Они теперь, хрустя поп-корном,
Забравшись в тёплую кровать,
Предпочитают засыпать
Под ужас, боевик иль порно.
О, шестикрылый серафим!
Когда бы мог я сделать фильм,
Как ты мне грудь мечом рассёк,
И сердце вырвал, и горящий
Туда водвинул уголёк,
Успех бы ждал нас настоящий.
Мы б в этом фильме отразили
И горний ангелов полёт,
И гад морских подводный ход,
И неба дрожь бы не забыли.
И вот тогда бы я зажёг!
Я точно знаю: я бы смог.
В целом же я не считаю себя хоть сколько-то поэтом. Я умею составлять рифмы, но они не льются в мою голову свыше при всяком удобном случае, как это должно быть (по моему мнению) у настоящих поэтов. Однажды я разложила отношение к стихам... в стих. Вот я там где-то между второй и третьей строфой.
Когда стихи рождаются из чувств,
Тогда мы говорим о даре Божьем.
Ведь ткать узоры из привычных букв —
Так мы, простые смертные, не можем.
Когда стихи слагаются умом,
Тогда мы рассуждаем об уменьи.
Довольно сложно вышивать крестом,
Непросто и сложить стихотворенье.
Когда же не рифмуется совсем,
Сшиваем тонко лоскутки из прозы,
Без рифмы пересказывая всем
Шекспировское «роза пахнет розой».
А что, нужны кому-нибудь стихи?
Ну, Пушкина учили, а что дальше?
Конечно, может, рифмы неплохи,
Но нам вот не до «вышиваний» ваших.
Кому вы говорите о стихах?
Их люди пишут чисто от безделья.
Вот мне нормально в штопаных носках,
А что такое, чем не рукоделье?
А мне ништяк и с драным рукавом.
Да чё мы в этих рифмах не видали?
Я тож могу тебе сказать стихом:
Крути педали, слышь, пока не дали.
Тогда мы говорим о даре Божьем.
Ведь ткать узоры из привычных букв —
Так мы, простые смертные, не можем.
Когда стихи слагаются умом,
Тогда мы рассуждаем об уменьи.
Довольно сложно вышивать крестом,
Непросто и сложить стихотворенье.
Когда же не рифмуется совсем,
Сшиваем тонко лоскутки из прозы,
Без рифмы пересказывая всем
Шекспировское «роза пахнет розой».
А что, нужны кому-нибудь стихи?
Ну, Пушкина учили, а что дальше?
Конечно, может, рифмы неплохи,
Но нам вот не до «вышиваний» ваших.
Кому вы говорите о стихах?
Их люди пишут чисто от безделья.
Вот мне нормально в штопаных носках,
А что такое, чем не рукоделье?
А мне ништяк и с драным рукавом.
Да чё мы в этих рифмах не видали?
Я тож могу тебе сказать стихом:
Крути педали, слышь, пока не дали.
Правда, однажды на 5 курсе нам задали перевести с английского стихотворение. Литературно и близко к тексту. Это было "Stop All the Clocks" Уистена Хью Одена (Wystan Hugh Auden) из учебника. Я, конечно, тогда не знала, что при переводе стихов нужно ещё и размер соблюдать. Кроме того, загуглить эталонный перевод Иосифа Бродского в те тёмные времена у меня тоже возможности не было. Поэтому перевела как смогла. Мой вариант вызвал у нашего преподавателя английского такой неописуемый восторг, что она даже хотела его отправить на какой-то конкурс.
В юности я, как, наверное, многие, пописывала стихи. Но это в основном была слезливая чушь про какие-то сиюминутные переживания, которую мне самой смешно теперь читать. А вот это чужое стихотворение, не имеющее никакого отношения к моей жизни (на тот момент, по крайней мере), — пожалуй, моё единственное более-менее стоящее поэтическое творение.
В юности я, как, наверное, многие, пописывала стихи. Но это в основном была слезливая чушь про какие-то сиюминутные переживания, которую мне самой смешно теперь читать. А вот это чужое стихотворение, не имеющее никакого отношения к моей жизни (на тот момент, по крайней мере), — пожалуй, моё единственное более-менее стоящее поэтическое творение.
Stop all the clocks, cut off the telephone,
Prevent the dog from barking with a juicy bone,
Silence the pianos and with muffled drum
Bring out the coffin, let the mourners come.
Let aeroplanes circle moaning overhead
Scribbling on the sky the message He Is Dead,
Put crepe bows round the white necks of the public doves,
Let the traffic policemen wear black cotton gloves.
He was my North, my South, my East and West,
My working week and my Sunday rest,
My noon, my midnight, my talk, my song;
I thought that love would last for ever: I was wrong.
The stars are not wanted now: put out every one;
Pack up the moon and dismantle the sun;
Pour away the ocean and sweep up the wood.
For nothing now can ever come to any good.
Prevent the dog from barking with a juicy bone,
Silence the pianos and with muffled drum
Bring out the coffin, let the mourners come.
Let aeroplanes circle moaning overhead
Scribbling on the sky the message He Is Dead,
Put crepe bows round the white necks of the public doves,
Let the traffic policemen wear black cotton gloves.
He was my North, my South, my East and West,
My working week and my Sunday rest,
My noon, my midnight, my talk, my song;
I thought that love would last for ever: I was wrong.
The stars are not wanted now: put out every one;
Pack up the moon and dismantle the sun;
Pour away the ocean and sweep up the wood.
For nothing now can ever come to any good.
Пусть замрут все часы, замолчат телефоны!
Это тело вчера ещё было живым
Человеком, что был в этом мире огромном
Бесконечно любимым и только моим.
Барабаны умолкнут и звуки повиснут,
Словно складки печали у рта моего.
Выносите же гроб, чтобы плакальщиц кисти,
Словно птицы, взлетали над телом его.
Самолёты кружат в синеве безмятежной,
Они пишут сто раз, что его уже нет.
Я не верю ещё этой лжи бесполезной.
Почему? Почему? Кто же даст мне ответ?
Отпустите же птиц с чёрным крепом на шее,
Пусть умчат они в небо немую тоску.
Надевайте перчатки, что ночи чернее,
Господин полисмен, я уж ждать не могу.
Он был северным ветром и южным прибоем,
Ароматом Востока, закатным огнём,
Был трудом тяжелей, чем работа в забое
И коротким воскресным безоблачным днём;
Моим днём, моей ночью, слезою и песней,
Моей сладкой мечтою и горькой бедой.
Мне казалось, любви той не будет чудесней...
Я ошиблась — он счастье уносит с собой.
Ни к чему эти звёзды, их все погасите!
Пусть расплавится солнце, померкнет луна.
Океан шире неба. И все вы — умрите!
Ваша глупая жизнь мне теперь не нужна.
Это тело вчера ещё было живым
Человеком, что был в этом мире огромном
Бесконечно любимым и только моим.
Барабаны умолкнут и звуки повиснут,
Словно складки печали у рта моего.
Выносите же гроб, чтобы плакальщиц кисти,
Словно птицы, взлетали над телом его.
Самолёты кружат в синеве безмятежной,
Они пишут сто раз, что его уже нет.
Я не верю ещё этой лжи бесполезной.
Почему? Почему? Кто же даст мне ответ?
Отпустите же птиц с чёрным крепом на шее,
Пусть умчат они в небо немую тоску.
Надевайте перчатки, что ночи чернее,
Господин полисмен, я уж ждать не могу.
Он был северным ветром и южным прибоем,
Ароматом Востока, закатным огнём,
Был трудом тяжелей, чем работа в забое
И коротким воскресным безоблачным днём;
Моим днём, моей ночью, слезою и песней,
Моей сладкой мечтою и горькой бедой.
Мне казалось, любви той не будет чудесней...
Я ошиблась — он счастье уносит с собой.
Ни к чему эти звёзды, их все погасите!
Пусть расплавится солнце, померкнет луна.
Океан шире неба. И все вы — умрите!
Ваша глупая жизнь мне теперь не нужна.
Поделиться в соцсетях:
Поделиться с друзьями
Если вам понравилась эта публикация, расскажите о ней своим друзьям.